Кто-то очень метко - то ли в шутку, то ли всерьез - сказал, что труд хирурга приравнивается к труду шахтера. Не знаю, насколько это соответствует истине, однозначно одно – ювелирное «творчество» в операционной способствует рождению новой жизни. Или ее делению на «до» и «после». «До» – это период, переполненный страданиями и болью.И «после» – несущий надежду и радость исцеления. Эти мысли крутились в голове, когда я наблюдала за слаженными действиями команды врачей в операционном зале Северо-Кавказского многопрофильного медицинского центра. Каждый из них отвечал за свой участок, четко выполнял свою работу. И никакого пафоса, никакого героизма. А мне казалось: это и есть подвиг – спасать и облегчать людям жизнь.

Бесланский центр, как называют его в народе, не раз становился площадкой для всевозможных инновационных проектов, мастер-классов, показательных хирургических вмешательств. Вот и на этот раз специалисты нейрохирургического отделения центра стали свидетелями уникальных операций на позвоночнике, которые проводил один из ведущих хирургов в этой области, американец русского происхождения, который последние 30 лет живет и работает в г. Сан-Франциско Дмитрий Кондрашов.
До недавних пор эти вмешательства – устранение деформаций позвоночника – были очень травматичны, сопровождались большой кровопотерей, да и эффекта особого от них не было. Сейчас по новой технологии в каждый позвонок вставляются штыри, ввинчиваются винты, и с их помощью происходит ротация – исправление кривизны (на фото). Это тяжелая операция, относится к 6 категории сложности – самой опасной. Хирург, который осваивает эту методику, уже должен иметь достаточно высокий профессиональный уровень.
Именно исправлением этой патологии – сколиоза и занимается бригада опытных специалистов в супероснащенном оперзале Бесланского медцентра. Пациент – пятнадцатилетний подросток, у которого позвоночник на рентгеновском снимке напоминает букву «S». К оперируемому подведены всевозможные аппараты с мониторами, мигающие и мерцающие приборы, за каждым из которых следит отдельный человек.
– Я бы на твоем месте так глубоко не брал, и по краю тоже не надо, – объясняет американский хирург своему ассистенту – Саламу Дзебоеву. – Здесь нам понадобится хитрый шуруп, – затем, повернувшись к соседу, на английском обращается к коллеге.
– Как идет ротация? – вопрос уже адресован другому специалисту, неотрывно следящему за монитором.
Всего в операционном зале – 10 человек: анестезиологи, хирурги, медсестры, радиологи. Все заняты делом. Медсестры наготове.
– Подайте, пожалуйста, отсос и тампон…
– Дмитрий блестящий специалист по хирургии деформации позвоночника, специализируется конкретно по сколиозам, – рассказывает заведующий нейрохирургическим отделением Азамат Дедегкаев. – В последнее время наша клиника стала активно заниматься данной проблематикой. Раньше в регионе в целом никто не занимался этими патологиями позвоночника, да и сейчас не особо. Наша клиника была первая. В прошлом году нам выделили 3 квоты, в этом – уже пять. Эта операция в Америке обходится в 200–300 тысяч долларов, длится от 6 до 12 часов. У нас они стоят порядка четырехсот тысяч рублей, а по квоте бесплатно. В этом году нам дали пять квот, но могу сказать, что и по России в самых «продвинутых» специализированных клиниках проводятся 18 операций в год. На следующий год мы анонсировали 20 квот по сколиозу. Этим будет заниматься Салам Дзебоев, опытный хирург, который в эти дни ассистирует Кондрашову, осваивает методику сколиоза.
Отдельным письмом в Минздрав мы адресовали просьбу о предоставлении нам возможности оперировать подростков, в итоге именно пятеро пациентов от 15 до 19 лет будут прооперированы нашим американским коллегой. Вообще эта проблема достаточно серьезная, страдают в основном подростки, и если патологию вовремя не исправить, неминуемый итог – инвалидизация. Поэтому наша задача сегодня – отработать технологию вмешательств, чтобы в будущем наш центр, наши хирурги могли заниматься этой работой уже без посторонней помощи. То, что сегодня мы имеем возможность учиться у видного мастера из Америки – уже серьезный успех. Оказание таких услуг нашим пациентам еще больше повысит статус центра, его значимость. Да и у больных появится возможность получить помощь бесплатно. На юге России эти операции проводятся не рутинно, это – «штучный товар», и в ближайшее время в нашем регионе этого пока никто, кроме нас, не будет делать. Потому что нужно современное оборудование – к слову, нейромонитор, который позволяет не задевать нервные окончания, стол соответствующий операционный, расходный материал. Всем этим мы располагаем.
Операция длится около 6 часов, и уже подходит к завершению. А параллельно, в соседнем оперзале, готовят другого пациента. Воспользовавшись небольшим перерывом, я попросила американского хирурга ответить на вопросы:
– В вашем центре прекрасные операционные залы – огромные, оснащенные самым современным оборудованием. Обратил внимание – микроскоп точно, как у нас, а некоторые аппараты лучше, чем в нашей клинике. Судя по общему ощущению, здесь работают блестящие специалисты, которые делают непростые операции. Вообще, данная патология редко «попадает» в простые центры, у нас в Америке эти операции проводятся в специализированных клиниках. Признаться, я приятно удивлен…
– Вообще, что это за уникальная операция, на которой вы специализируетесь?
– Грубо говоря, деформированный позвоночник в каком-то положении выравнивается и спаивается. Спинной хребет довольно жесткий, и если он долгое время находился в одном состоянии, то его выровнить невозможно. Для этого делаются определенные маневры, которые могут его расшатать. В таком состоянии и вставляются шурупы, которые играют роль якоря.
– А что такое хитрый шуруп?
– Шуруп, у которого головка крутится в разных направлениях. Обычно на один позвонок вкручивается два шурупа, они хватают тело позвонка и позволяют им манипулировать, крутить и поворачивать под углом.
– Часто встречается эта патология?
– По статистике, такие больные составляют один процент населения, но это не означает, что всем непременно нужна операция. Только определенная степень деформации требует операционного вмешательства. 90% считается сильной степенью деформации. В этом случае наша цель – сбалансировать позвоночник и добиться максимальной коррекции, конечно, 100%-ного результата мы не сможем добиться, но 80-90% – это большой успех. И он зависит от всей команды, как в футболе: анестезиолог, словно вратарь, бережет пациента, хирург, медсестры, радиолог во время операции должны грамотно спланировать свои действия.
Символ ортопедии и спинной хирургии – кривое дерево, привязанное к палке, которое в конечном итоге выравнивается. Это и есть суть нашей работы…
– Вы в Осетии первый раз?
– В детстве много раз бывал в Минеральных Водах, у вас в республике – впервые, и, надеюсь, удастся выкроить часок, чтобы выехать за город и полюбоваться вашей природой...
Время отдыха истекло, пора приниматься за работу. На часах 6 вечера, за окном уже темнеет, двери операционной закрываются. И очень хочется верить, что там рождается еще одна надежда. Надежда на исцеление…
Фото автора.
 Автор: Н. ГОГАЕВА.